Как повествует «Кодзики», древнейший
памятник японского языка и литературы, богиня солнца Аматэрасу дала
своему внуку принцу Ниниги, обожествленному предку японцев,
священное зеркало Ята и сказала: «Смотри на это зеркало так, как ты
смотришь на меня». Она дала ему это зеркало вместе со священным
мечом Муракумо и священным яшмовым ожерельем Ясакани. Эти три
символа японского народа, японской культуры, японской
государственности передавались с незапамятных времен от поколения к
поколению как священная эстафета доблести, знания, искусства.
В истории японской культуры и искусства можно выделить три
глубинных, доныне живущих течения, три измерения японской
духовности, взаимопроникающих и обогащающих друг друга: синто («путь
небесных божеств») — народная языческая религия японцев; дзэн —
наиболее влиятельное в Японии течение буддизма (дзэн — это
одновременно доктрина и стиль жизни, аналогично средневековому
христианству, мусульманству); бусидо («путь воина») — эстетика
самурайст-ва, искусство меча и смерти.
Яшма — древнейший символ идей синто, в основе которого лежит культ
предков. Зеркало — символ чистоты, бесстрастия и самоуглубления, как
нельзя лучше выражает идеи дзэн. Меч («душа самурая», как гласит
древняя японская пословица) — символ бусидо.
Названные три течения в японской культуре и искусстве не могут быть,
конечно, вычленены в чистом виде. Вместе с тем они в известной мере
определяют последовательность развития японской культуры.
Ранее всего, уже в III—VII веках, сформировался
идейно-художественный комплекс, связанный с синто. Он был
доминирующим в эпоху складывания государства Ямато, сохранил свои
позиции в период первого проникновения буддизма и наконец
практически слился с ним (VIII в.). Эти ранние века проходят как бы
под знаком яшмы. Затем, уходя своими корнями в воинственную эпоху
Ямато, вызревая постепенно, выступают на рубеже XII—XIII веков как
сложившаяся идейно-художественная система этика и эстетика бусидо:
культура под знаком меча. С XIII века она продолжает свое развитие в
тесном взаимодействии и взаимопроникновении с буддийским
махаянистским учением дзэн. Переплетаясь как в идеологических, так и
в чисто художественных проявлениях, дзэн и бусидо определяли
японскую национальную культуру практически до нашего, XX столетия.
Чайная церемония (тядо), философские «сады камней», краткие и емкие
трехстишия-размышления (хокку) — все культивируется под знаком
самоуглубления и прозрения, под знаком зеркала.
Так совершается «запрограммированная» в древнем мифе о трех
сокровищах тысячелетняя эстафета японской культуры японского
искусства.